Стивен Браст Гвардия Феникса ч.21

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В которой показывается, что ничто, даже слова, которые его императорское величество обронил, обращаясь к своему доверенному лицу, не ускользает от внимания историка

А сейчас нам, с благосклонного разрешения читателя, следует обратить внимание на того, кем мы, возможно, пренебрегали, – не слишком разумный поступок, ведь его роль велика как в истории в целом, так и в нашем рассказе в частности: речь идет об императоре Тортаалике I.

В то время, то есть в начале восемнадцатого цикла, Тортаалик был еще совсем молодым человеком с прекрасными белокурыми волосами, характерными для его Дома, и глазами, о которых лишь самые придирчивые критики могли бы сказать, что им следует быть чуть-чуть покруглее и, возможно, немного светлее. Нос у Тортаалика был маленьким и прямым; когда он сердился, ноздри немного раздувались. Император очень заботился о своей коже, и она отливала бронзой, оставаясь гладкой, как у юной девушки. Характер Тортаалика в начале правления отличался дикой импульсивностью молодости, однако его смягчило старательное воспитание, за которое отвечал старший наставник, мастер Ион, сумевший внушить императору острое чувство ответственности.

В Тортаалике постоянно шла жестокая внутренняя борьба между двумя сторонами его натуры – деятельный юноша хотел только одного: быть императором, достойным войти в историю, а ответственный дворянин боялся собственных крайностей. Именно борьба между этими двумя противоречивыми факторами и определила характер его правления.

В результате императорский двор находился в смятении. Советники его величества (к которым он обращался за поддержкой в сложную минуту) постоянно ссорились с фаворитами (с которыми он развлекался). Правление, начавшееся при благоприятных обстоятельствах, как то: удачное подавление Восстания Экипажей, о котором мы уже имели честь упоминать, постепенно соскальзывало в трясину дворцовых интриг. Те, от кого зависело принятие решений, опасались, что фавориты, преследуя собственные цели, могут повлиять на его величество и убедить поступить иначе. Фавориты же, в свою очередь, боялись, что управляющие и министры благодаря хорошо продуманной, напряженной работе сумеют вытеснить их из сердца императора.

Пример тому однажды мы уже имели честь наблюдать: Ланмарея получила приказ арестовать Катану э'Мариш'Чала за убийство, потрясшее двор, в то время как Ланмарея, будучи близким другом Катаны, совсем не подходила для подобного задания. Еще более важное решение – какая линия Дома Дракона получит под свое командование гарнизон Пепперфилда – постоянно откладывалось самим Тортааликом, на которого оказывали давление жена, фавориты и советники, причем часть из них действительно принимала нужды Империи близко к сердцу, остальные же хотели помочь друзьям и сообщникам.

Понятно, что при подобных обстоятельствах ситуация не может быть стабильной: то и дело появлялись новые союзы, приказы отменялись, кто-то получал преимущество, кто-то проигрывал. Когда наши друзья находились на половине пути к Рэдфейсу, возникла очередная проблема.

Итак, обратим наши взоры к Императору, который отдыхал в Седьмой комнате (она получила такое странное название из-за того, что в ней было семь стен), уютной, удобной и отлично приспособленной для интимных бесед. Здесь мы находим еще одного человека, о котором история рассказывает нам гораздо меньше, чем он того заслуживает; его доверительность герцог Уэллборн, доверенное лицо императорской семьи.

Уэллборн принадлежал к Дому Атиры, но не имел желания заниматься изысканиями по поводу природы нашего мира, а тем более ее менять. Уэллборна интересовали прежде всего тайны человеческой души, что и привело его еще в ранней юности к трудному и утомительному обучению Тайнам Доверия. Во время своих занятий он натолкнулся на труды А'джо, доверенного лица Зарика II, который замышлял разорить семью А'джо, в чем и признался своему доверенному лицу. Тот выслушал императора, однако так и не выдал его планы драконлордам, мечтавшим лишь о предлоге, чтобы заполучить Орб, и доверявшим в свою очередь А'джо.

Молодому Уэллборну поведение А'джо показалось таким замечательным и благородным, что он был совершенно покорен новым для себя искусством и начал активно его изучать и практиковать с той целеустремленностью, на которую способны лишь атиры. В результате уже к шестисотому году он стал доверенным лицом императора и занимал этот пост в течение ста пятидесяти лет – даже тогда, когда на трон взошел Тортаалик, Уэллборн сумел сохранить свою должность.

Мы знаем, что Уэллборна отличало крепкое телосложение (большая редкость среди атир), а серо-голубые глаза обладали поразительной проницательностью, эффектно контрастируя со смуглой кожей лица. Рассказывали, что он внушал абсолютное доверие, но не только благодаря своему безупречному поведению. Его внешность сыграла здесь немаловажную роль: казалось, физическая сила помогала Уэллборну нести тяжкое бремя ответственности.

А кто, обязаны мы спросить, несет самое тяжкое бремя ответственности, кроме императора, которому приходится каждый день принимать решения, радующие одних и ведущие к разорению, отчаянию и гибели других? Еще есть Орб, никогда не позволяющий его величеству забыть о том, что он сделал и почему. Но, в общем, никто, за исключением доверенного лица, добровольно берущего на себя боль от угрызений совести, ибо в противном случае моральный груз ответственности оказался бы столь тяжелым, что император вообще не смог бы принимать никаких решений или вошел бы в историю, как Венгли Безжалостный – правитель, чья жестокость не знала себе равных.

Когда Тортаалик оказался в комнате, Орб, кружащий у него над головой, приобрел тревожный рыжевато-коричневый цвет. Герцог уже ждал его величество. Впрочем, совсем недолго – Тортаалик славился тем, что был одним из самых пунктуальных императоров Дома Феникса. Тортаалик закрыл за собой дверь, а герцог встал и низко поклонился. Затем, пока император усаживался в кресло, его доверительность взял жезл, символ своей должности, и обвел им всю комнату, каждый угол, пол и потолок. Закончив, он вернул жезл в стоящий посреди комнаты держатель: стеклянная верхушка оказалась направленной в небеса, а медное основание покоилось на полу.

Завершив приготовления, он сел напротив императора и сказал:

– Нас никто не слышит, ваше величество.

– Очень хорошо, – ответил император, глубоко вздохнул, закрыл глаза и продолжал: – Моя совесть больно ранит меня, ваша доверительность.

– Я перевяжу ваши раны, сир.

Покончив с формальностями, Тортаалик откинулся на спинку кресла и переплел длинные пальцы. Ногти были тщательно ухоженными (в тот период своего правления он покрывал их лишь прозрачным лаком).

– Друг мой, я действительно серьезно обеспокоен.

– Я рад, сир, это значит, что у вас есть совесть. А следовательно, я имею возможность вам помочь.

– Да, Уэллборн, я нуждаюсь в утешении.

– Если ваше величество расскажет мне о своих проблемах, сделаю все, что в моих силах.

– Я был резок с женой.

– С императрицей? Из-за чего, сир?

– По поводу одного эпизода, в котором, как мне кажется, она не виновата.

– Продолжайте, сир, я вас внимательно слушаю.

– Сегодня утром, когда я пришел, чтобы позавтракать с ней, она о чем-то беседовала с лиорном по имени Шалтре.

– Ей не следовало этого делать?

– Он вздрогнул, когда я вошел, словно не хотел, чтобы его застали с ней вместе.

– Ну а она?

– Она улыбнулась и пожелала мне доброго утра.

– И что вы ей сказали?

– Я им улыбнулся и пожелал приятного утра, а затем спросил о предмете беседы, чтобы присоединиться к ней, если тема представит для меня интерес.

– И что вам ответили?

– Они еще не успели начать разговор – граф Шалтре пришел на завтрак, чтобы повидать меня и просить об аудиенции: у него есть важное сообщение, каким-то образом связанное с Сэндихоумом.

– Ну а вы?

– Сказал, что сегодня неважно себя чувствую и он может обратиться ко мне завтра.

– Что же тут страшного?

– Боюсь, я солгал, ваша доверительность. На самом еле я чувствовал себя нормально, просто мне не понравилось, что я вижу их вместе. Вот почему я отказал Шалтре в его просьбе.

– Иными словами, вы приняли решение под влиянием каприза? Вас тревожит именно это?

– Вы все правильно поняли.

– Ну, сир, если ваш гнев можно остудить переносом аудиенции всего на один день, вам не о чем беспокоиться. Граф намекнул, что его сообщение носит срочный характер?

– Нет.

– Тогда я не считаю, что вы поступили неправильно.

– Рад, что вы так думаете.

– Однако, сир, вас тревожит внимание, которое оказывает Шалтре императрице?

– Не тревожит – я раздражен.

– Мне кажется, она не сделала ничего предосудительного.

– Да, но он сделал.

– Тогда почему же вы обращаете свой гнев на нее?

– Вы послушайте дальше.

– Я готов, сир.

– Днем, после совещания с Литрой и Виндхоумом, на котором обсуждалось восстание в западных герцогствах...

– Прошу прощения, сир, я считал, что восстание подавлено.

– Ну да, но там остались гарнизоны, и мы подсчитывали урон, нанесенный восставшими. Кроме того, необходимо снова наладить добычу и доставку руды.

– Понимаю, сир.

– После встречи мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо провести час-другой у Нижних Источников. Вы знаете о них, герцог, не так ли?

– Да, сир, это естественные щелочные источники, где горячая вода вытекает из ртов мраморных статуй, изображающих феникса, дракона, дзура и лиорна.

– Да, правильно. Тогда вам также известны Источники Обновления?

– Да, сир, они расположены в нише, отдельно от остальных источников, и окружены папоротниками: вода здесь горячее, щелочной раствор крепче, а ключи бьют непосредственно под бассейном.

– Так вот, именно туда я и направился. И теперь послушайте, что я там увидел.

– С нетерпением жду продолжения рассказа, ваше величество.

– Я обнаружил там Нойму, императрицу, наедине с...

– С Шалтре?

– Нет, Уэллборн, с неким фениксом по имени Аллистар, герцогом Триуоллсом, моим кузеном.

– Ах вот оно что. И какова была его реакция, когда он увидел вас, ваше величество?

– По-моему, герцог выглядел виноватым – или я совсем ничего не понимаю в людях.

– Ну а она?

– Она была сама невинность, более того, даже сделала вид, будто рада меня видеть.

– Ну, сир, и как вы поступили?

– Я отослал герцога, приказав до завтрашнего дня не возвращаться во дворец.

– Значит, вы изгнали его?

– Да.

– Но только на один день?

– Точно.

– Но тогда, сир, я еще раз...

– Я не закончил, герцог.

– Слушаю вас.

– Вечером, вернувшись в свои покои, чтобы переодеться, я решил навестить ее величество и спросить, не желает ли она со мной отобедать.

– И что было дальше, сир?

– В ее комнате я застал наследника Дома Дракона, Адрона э'Кайрана, который что-то с ней обсуждал. Обратите внимание, я даже не знал, что наследник прибыл в город, однако он уже успел встретиться с ее величеством, не поставив меня в известность о своем приезде.

– Они были одни?

– Если не считать фрейлин.

– Он выглядел виноватым, когда увидел вас?

– Если не виноватым, то напуганным.

– А ее величество?

– Немного удивилась, вот и все.

– Ну и как вы поступили?

– Ужасно рассердился, просто вышел из себя.

– Вы знаете, сир, это никуда не годится.

– А особенно в данном случае.

– Так что же вы предприняли?

– Я спросил принца, что он делает в городе.

– И какой ответ получили, сир?

– Он сказал, что уже довольно давно не наведывался в Драгейру, начал скучать и решил провести здесь некоторое время. Кроме того, он хотел доложить о том, что люди с Востока собирают силы возле Пепперфилда.

– Не слишком удовлетворительное объяснение, ваше величество.

– Рад, что вы так считаете, Уэллборн, поскольку я пришел к тому же выводу.

– И как вы повели себя дальше?

– Заметил его высочеству, что он напрасно оставил свои владения в такое тревожное время, ведь они расположены рядом с Пепперфилдом, который подвергается опасности вторжения, а я рассчитывал, что принц будет надежно охранять наши земли.

– Значит, вы его отослали?

– Да, ваша доверительность. Я поступил неправильно?

– И да и нет, ваше величество.

– И да и нет?

– Иногда отослать кого-то считается очень разумным поступком, но в данном случае, возможно, вы неудачно выбрали виноватого.

– Что? Вы же не предлагаете выслать ее императорское величество?

– Нет, не предлагаю.

– Но тогда кого же?

– Позволит ли ваше величество задать вопрос?

– Ваша доверительность может задать мне девять вопросов.

– Очень хорошо. Скажите мне, сир, проблема, которая сейчас занимает все ваши мысли, является ли новой?

– Нет, герцог. Откровенно говоря, поведение Ноймы тревожит меня уже довольно давно.

– Тогда почему же вы лишь сейчас привлекли мое внимание к столь сильно волнующей вас проблеме?

– Ситуация усугубилась.

– Хочу заметить вашему величеству, что это не ответ.

– Ну, наверное, мои подозрения казались мне постыдными, недостойными и не имеющими под собой никаких оснований.

– Но тогда у вас по-прежнему нет никаких оснований обращаться ко мне, сир.

– Это правда, Уэллборн.

– Однако правда и то, что вы страдаете все больше и больше, сир?

– Да, мой дорогой Уэллборн.

– А не кажется ли вам, что это мешает нормальному функционированию двора, а тем самым и жизни всей Империи?

– Вы все правильно поняли.

– Тогда не кажется ли вам, что кто-то готовит заговор?

– Заговор? Против меня? Императрица? Герцог, по-моему, вы слишком далеко зашли.

– Вовсе нет, сир. Прошу прощения, но я хочу обратить ваше внимание на то, что именно вы предположили, будто императрица лелеет какие-то планы.

– Но кто еще это может быть?

– Сир, вы когда-нибудь видели человека, вовлеченного в преступную деятельность?

– Наверное, да, Уэллборн. У меня складывается впечатление, что каждый день против кого-нибудь совершается такое серьезное преступление, что я должен лично выносить приговор.

– А вы, ваше величество, видели, чтобы кто-нибудь сознательно навлекал на себя подозрения?

– Специально? Нет, такого я никогда не видел.

– Ну а чтобы кто-то навлекал подозрения на другого человека?

– Мне кажется, чуть раньше я уже ответил на ваш вопрос.

– Вы сами несколько минут назад сказали: если один человек хочет подставить другого, это вовсе не доказывает, что преступление совершено.

– Из ваших слов, герцог, следует, что кто-то пытается бросить тень подозрения на Нойму, чтобы внести смятение в жизнь двора.

– Я полагаю, вам следует рассмотреть именно эту возможность, сир.

– Каким образом, ваша доверительность?

– На этот вопрос, сир, у меня нет ответа.

– А почему у вас возникло такое предположение?

– Сир, чтобы ответить вам, я должен задать еще несколько вопросов.

– Что ж, герцог, задавайте; я уже давно заметил, что ваши вопросы всегда помогают мне найти ответы.

– Такова моя цель, сир, рад, что мне часто удается оказать вам содействие.

– Что ж, я готов к вашим вопросам.

– Очень хорошо. Скажите теперь, сколько раз вы предлагали императрице разделить с вами трапезу, как сегодня утром?

– Только дважды.

– Значит, это довольно редкий случай?

– Ну да. Что я сделал не так? Скажите правду.

– Ничего плохого.

– В чем же тогда дело?

– Послушайте меня внимательно, сир.

– Я так и делаю.

– Почему вы решили позавтракать с ее величеством?

– Почему? Я не понимаю, какой вы надеетесь услышать ответ.

– Кто посоветовал вам встретиться с императрицей за завтраком?

– Почему вы решили, что кто-то мне это посоветовал?

– Потому что до того вы завтракали вместе только дважды. Итак, почему сегодня вы решили изменить своим правилам?

– Ну я не знаю.

– Постарайтесь вспомнить, сир.

– Пытаюсь, Уэллборн, но у меня ничего не получается.

– Ладно, а почему вы отправились к источникам?

– Ну... совсем легкий вопрос: я часто там бываю.

– Вы имеете в виду Источники Обновления?

– Нет, туда я хожу редко.

– Почему же вы пошли туда сегодня?

– Вы хотите сказать, что кто-то наложил на меня заклинание? А как же Орб?

– Заклинание – возможно, но такое, которое Орб не в состоянии распознать.

– Поясните свои слова, Уэллборн.

– Но сначала, ваше величество, ответьте, почему вы выбрали именно сегодняшний день для посещения Источников Обновления?

– Мне показалось, что я устал.

– Вам показалось?

– Лорд Гарланд, по-моему, сказал, что у меня немного утомленный вид.

– Ага.

– Простите, но вы сказали "ага”.

– Да, сир?

– Мне хотелось бы понять, о чем вы подумали.

– Ваше величество очень скоро узнает. Но сначала...

– Вы хотите еще что-то спросить?

– Всего один вопрос: что навело вас на мысль предложить ее величеству пообедать сегодня с вами?

– Все очень просто.

– Я с нетерпением жду ответа.

– Ведь моя попытка позавтракать с ней закончилась такой неприятной сценой.

– И вы надеялись, что совместный обед загладит вашу вину?

– Именно на это я и рассчитывал.

– Хорошая мысль, сир.

– Но я не могу утверждать, что она моя.

– А чья же тогда?

– Моего советника, лорда Гарланда.

– Именно он заметил, что вы выглядите уставшим. И вы отправились к Источнику Обновления.

– Ну и?..

– Я выяснил все, что хотел, сир.

– А теперь... нет, подождите, я, кажется, вспомнил.

– Поделитесь со мной, сир, моя служба в том и состоит, чтобы вас слушать.

– Сегодня утром лорд Гарланд поинтересовался, что ее величество будет есть на завтрак, поэтому мне захотелось позавтракать вместе с ней.

– Стало быть, теперь вы видите, что все три случая имеют нечто общее.

– Да, и это лорд Гарланд. Думаете, он был в курсе?..

– Я ничего не думаю, сир. Думаете вы, а я лишь задаю вопросы.

– Но почему он хотел, чтобы я узнал о своенравном поведении ее величества?

– Узнали? Вы полагаете, что за поведением вашей супруги действительно что-то стоит, ваше величество?

– Честно говоря, герцог, я уже ни в чем не уверен. Но теперь, подумав, вижу, что уже не в первый раз слова Гарланда заставляют меня подозревать ее величество.

– Я с вами не согласен, сир.

– Значит, он хотел помочь мне что-то понять? Или пытался внести раздор в наши отношения, когда повода для этого не существовало?

– Что вам известно о лорде Гарланде, сир?

– Он тсалмот с юга.

– Очень хорошо.

– Благородного происхождения.

– Да, и?..